В прозрачном воздухе мягко покачивались серебристые нити, будто живя своей, отдельной жизнью. Некоторые из них неожиданно обрывались, другие переплетались друг с другом, образуя прочные узлы, третьи разветвлялись, как ветви дерева, порождая все новые и новые отростки, которые продолжали бесконечный цикл жизни этой непонятной трепещущей массы.
Немного поодаль, в полумраке танцующих теней, стояла женщина, возраст которой не знал никто. Великая Шеара, создание самого Творца, воплощала в себе идеал. Красивые тонкие черты лица не прорезала ни одна морщинка, зато в глазах читалась мудрость и спокойствие, присущие, казалось бы, только глубоким старцам.
Она смотрела задумчиво на плетение, иногда поправляя аккуратно сбившуюся нить, а иногда, закрывая глаза, мягко дотрагивалась до нее кончиками пальцев, будто ласкала, убаюкивала.
Вот уже несколько эпох паутина Судьбы вела себя неспокойно, было страшно понимать, что ждет ее впереди, и осознавать, что все, что будет – неизбежно.
Шеара бросила короткий взгляд на девочку, сидящую у камина. Маленькая магмарка обнимала плюшевого пхадда, и с увлечением, и даже какой-то страстью, смотрела на огонь. Она проводила здесь каждый день, часами вглядываясь в багрово-рыжие языки пламени, и всегда молчала, иногда только шумно вздыхая.
А была ли она магмаркой? Трудно сказать. Уже сейчас там, куда попадал ее цепкий взор, рассеивалась дымка Поднебесья. Обычным магмарам это никогда не было под силу.
Испокон веков, со времен Начала, души и духи, грешные и праведные, проклятые и благословленные попадали сюда или в кряж Мрака, чтобы, набравшись священной силы, спустя столетия, вновь войти в Мир Драконов и покорить его целиком… Покорить или вновь сдаться, позволить подмять себя, втянуть в цикл Колеса времени и исчезнуть уже навсегда.
Потянув одну из нитей, Шеара стала читать прошлое...
Давным-давно, когда мир был объят хаосом, людям и магмарам предстояло объединиться с другими расами, населявшими Огрий и Хаир, в одно целое, чтобы сразить армии нечисти, покушающейся на их мир. Тогда ни она, ни Творец не узрели в сплетениях паутины Времени бесконечной войны, которой суждено было разразиться между двумя расами. Эра за эрой, эпоха за эпохой, проходили тысячи кровопролитных сражений, и все позабыли, с чего началась эта вражда.
Они рождались и погибали, дрались все более жестоко и бесчеловечно, калечили детей, собирающих цветы на полянах и отвоевывали портал, борясь ни за что… Ради славы, ради пустых побед, ради уже ненужной борьбы, они жертвовали всем, что было им дорого...
Так было до Великой Битвы. Было, пока не пришел день, когда смерть и разрушения достигли апогея – дети Творца перестали подчиняться его воле. Он уже не мог контролировать их ненависть, ибо ненависть – почти неуправляемое творение живой души. Казалось, бытие уходит в неизвестность, и цикл Времени прервется навсегда: Драконы теряли Силу, города наполняли призраки, шапки гор были усеяны скелетами падших когда-то воинов, спокойные, некогда, воды бурлили и пенились, то и дело, норовя выйти из берегов, и все понимали – не далек день, когда свершится Предсказание, и наступит Новое Время: Легенда перестанет быть.
Паутина вздрогнула, наливаясь алым цветом, и Шеара оглянулась на ребенка.
Маленький пхадд, в которого девочка вцепилась пальцами, увлекшись видом пламени, растаял в ее руках. Это была уже не первая игрушка, которую она уничтожила случайно. Она виновато
смотрела на Шеару, но та только отвела задумчивый взгляд, и продолжала читать Паутину.
Мудрый Старец, именовавший себя А'Ароном Справедливым, стал искать путь, который вернул бы мир просторам Фэо. Прошли долгие, мучительные годы, и Старец потерял много Силы, когда ответ пришел к нему неожиданно сам. Любовь – вот что было сильнее времени, мощнее злобы, прочнее стали, тот, кто сражал мечем, мог быть сражен... всего лишь поцелуем!
Однажды, наблюдая за равным боем молодой магмарки и человека, Творец опутал их невидимыми нитями, которые, сплетаясь все сильнее, создавали свою, совершенно новую реальность, неизменную, неуклонную, неизбежную, как само Предсказание – он дал им Любовь.
Ровно через год, изгнанные своими расами, презираемые и осмеянные, они бежали в пещеру Мрака, где нашли приют среди душ Безумных, где рождались войны Хаоса, и куда приходила на покой тленная нечисть. Дни и ночи превратились в бесконечность.… Закрыв глаза и держась за руки, они слушали, часто, леденящие душу стоны и гулкий шепот, которому монотонно вторило эхо влажных от сырости стен. А еще через год там, среди живых скал и духа Огня, среди криков и плача, зова и стенаний, появилась Кари – юный человеко-магмар. Воплощение страшной Силы и необузданной энергии, она впитала в себя все то, что хранили и накапливали в себе остальные. Она вобрала в себя черную душу, насытилась ослепительным светом, стала тем, что отрицали и люди, и магмары с самого начала, с момента зарождения Великой войны, она – гармония, сгусток любви и ненависти, умиротворения и хаоса, света и тьмы. Она – Великая...
Неслышно ступая, Шеара подошла к девочке. Она уже видела последний Бой, чувствовала гибель Драконов, и гибель свою, она знала что исчезнут обе расы: люди и магмары уйдут в небытие.… И наступит новая Эра, и покорится Мир человеко-магмару, и наступит новый Цикл, где колесо Времени сплетет новую паутину Судьбы. Ибо так велит Предсказание.

Тело лежащего передо мной магмара, так же, как тело человека, состоит из головы, туловища и конечностей (двух рук и двух ног), хвост отсутствует.
Первые отклонения от анатомии человека бросаются в глаза сразу – кожа обладает специфическим фиолетовым цветом.
Как показала трепанация, головной мозг не разделен на два полушария, а представляет собой единое целое. Я думаю, этим можно объяснить быстроту и четкость движений магмаров, ведь, получается, нервные импульсы в их теле проходят гораздо более короткий путь от рецептора до нужного участка мозга.
Вскрытие грудины показало еще одну особенность. Передо мной два сердца, расположенные симметрично, с правой и левой стороны, перед предполагаемыми легкими. Должно быть, жизнь магмара поддерживает четыре круга кровообращения, и, надо полагать, после остановки одного сердца, он продолжает жить за счет другого. Более того, первое сердце, может, как молоточек, завести второе. Неужели, это вечный двигатель?
Только что, мной было проведено вскрытие грудной клетки. Оно показало, что «легкие» не эластичны, в отличие от человеческих! Обычно, расширяясь, как губка, легкое способно набрать в себя нужное организму количество воздуха, в случае же с магмаром, все обстоит иначе. На первый взгляд, оно состоит из какого-то пористого вулканического стекла, одним словом, оно – твердое, а значит, не может расширяться, и вмещает в себя только ограниченное количество воздуха. Тогда, в чем же секрет? Что обеспечивает оба сердца кислородом?
Я предполагаю, что разгадка кроется в тканях. Скорее всего, подобно насекомым, магмары живут и за счет трахейного дыхания. Эта дыхательная система состоит из сети тончайших трубок, которые я сейчас вижу под одним из слоев кожи – под магмадермой. Эти мельчайшие каналы способны самостоятельно обеспечивать ткани кислородом, в то время как функцией легочного дыхания остается обогащение им коры головного мозга.
Результаты анализов показали, что вместо крови, по венам, артериям и сосудам течет магма. После смерти магмара, она остывает, а при контакте с воздухом сворачивается и затвердевает. По своему составу, она хорошо подходит для поддержания жизни организма, как единой системы, обеспечивая его нужными веществами: она содержит большое количество химических элементов, а также различные летучие компоненты и парообразную воду. Судя по всему, когда магмар дышит, воздух нагревается, проходя путь от носоглотки до легких. Расширяясь, кислород попадает в магму, которая, затем, поднимаясь по артериям, бежит к головному мозгу.
Кстати, судя по всему, именно магма и является причиной необычного цвета кожи. Не знаю как при жизни, но после смерти она приобретает все оттенки, от темно – фиолетового до светло-синего. Особенно живописно смотрятся на ней ярко-оранжевые прожилки – крупные артерии, по которым обычно течет магма.
После тщательного обследования верхних слоев кожи, я обнаружил на них еле заметные черные точки – поры. Скорее всего, через них, так же как через поры человека, выводятся ненужные организму соли и токсины.
Конечно, это мои предположения, но в организме магмара есть огромный плюс! Он не болеет. Ему не страшны вирусы, микробы, бактерии, инфекции – они просто не могут выжить при такой температуре. А это значит, что он менее уязвим, обладает более высоким тонусом, нежели человек, более вынослив и способен адаптироваться практически в любой среде.
Что не менее удивительно, по мнению наших специалистов, магмары, хоть и отличаются частичным дальтонизмом и не способны видеть некоторые оттенки красного и желтого цветов, зато обладают очень хорошим зрением, и способны видеть предметы на больших расстояниях.
Грубая кожа является причиной плохого осязания, но и это компенсируется! Острый слух и отличное обоняние позволяют ему чувствовать предмет по смеси запахов или звуков, которые от него исходят.
Мне кажется, что у такой особенности организма есть как положительные, так и отрицательные стороны. С одной стороны – магмар не сильно чувствителен к боли, связанной с внешними повреждениями. Но, с другой стороны, ведь именно боль способствует выработке определенных рефлексов, и без нее в памяти не откладывается информация о том, что опасно, а что – нет.
Ясно одно: этот организм не идентичен человеческому, хотя множественные различия не носят ни положительного, ни отрицательного характера, если рассматривать картину в целом. Ведь, по сути, война, которая ведется между нашими расами, уже давно бы завершилась, если бы мы не обладали примерно одинаковыми возможностями. В чем-то преимущество на их стороне, в чем-то на нашей, и так будет всегда, если только вдруг не появится кто-то третий, который нарушит это равновесие.
Изучение анатомии магмара открывает перед нами новые границы, позволяя сделать большой скачок в науке. И, я уверен, что дальнейшие исследования дадут новые и новые результаты, которые позволят перейти нашей профессии на новый качественный уровень.

Вокруг кромешная тьма. Я нахожусь в пещере с высокими сводами, воздух здесь затхлый, дышать сложно и неприятно. Я оказался здесь по воле людей, которые пленили меня, чтобы раскрыть секрет приручения Неуловимых мышей Атши. Сразу видно, что подготовились они тщательно и заранее – даже переводчика нашли, магмара. Животное! И хватило же совести предать свой род, перейдя на сторону врагов! А ведь придет, наверное, домой, будет смотреть в глаза жене, держать на руках детей…. А на следующий день вновь пойдет продавать все святое.

Этого я боялся больше всего.… Из обрывков разговоров я понял, что они собираются меня пытать. Остается надеяться на одно: что моя воля окажется сильнее, чем их терпение.

Я нахожусь здесь третий день, и все меньше и меньше верю в то, что меня до сих пор ищут. Меня нещадно бьют, и мое тело уже похоже на один большой синяк…Голова гудит, руки дрожат, ноги не держат. Я получил несказанное удовольствие, когда мне удалось плюнуть в рожу переводчику! За это меня снова били, но это не важно, нет! Я до сих пор не могу не улыбаться, вспоминая его глаза: удивленный, полный недоумения, глупый взгляд, постепенно сменяющийся злостью и желанием отомстить. Тварь. Когда-нибудь я доберусь до него, и тогда ему уже ничего не поможет.

Боже мой, я никогда не думал, что человеческое воображение может дойти до таких краев…Они закрыли меня в железном боксе с сотнями, тысячами насекомых. Я пытался, как мог, почти не дышать, жмурил глаза, рвал на себе цепи, и ничего не помогало! Кишащие повсюду пауки и какие-то клопы облепили все мое тело, залезали в нос, рот, уши... Я чувствовал каждое прикосновение липких лапок, ощущал каждое движение этого единого организма, состоящего из тысячи маленьких копошащихся существ. В голове остро пульсировала только одна мысль – хотелось освободиться, сбросить с себя весь этот рой, чтобы не слышать больше хруста мохнатых лапок, ломаемых моими дрожащими руками, и избавиться от мерного шуршания тел, обволакивающих меня всего, целиком.

Сегодня меня весь день рвало. К горлу подкатывает неприятный комок каждый раз, когда я вспоминаю о насекомых. Я не знаю, что меня ждет сегодня потому, что вчера меня стошнило прямо на сапоги переводчику. На этот раз его лицо исказила такая гримаса, что мне стало страшно, первый раз по-настоящему страшно. Я не дам этим падлам себя сломать. Если секрет приручения Атши попадет в их руки, тогда бойня, которая после этого развернется, будет неизбежной. Я должен держаться. Ради друзей, которые в меня верят и ради всех тех, чья судьба сейчас зависит от меня…

Больно...Дрожат руки...Схожу с ума... Я уже не знаю, сколько времени здесь нахожусь, не помню, сколько пролежал без сознания. Кажется, несколько дней, а может, несколько часов…Меня мучает такая слабость, что мне сложно держать перо. Левый глаз полностью заплыл, и открыть его никак не получается. Они делали на моем теле надрезы…. Я помню, как досчитал до 54, а потом все стало плыть, перед глазами стояла красная пелена, очень тошнило, и во рту чувствовался соленый вкус крови. С остервенением и злобой прямо в лицо мне что-то кричал переводчик, но я не слушал…Мразь. Он не заслуживает жизни, хотя, быстрой смерти, наверное, тоже. Сегодня было легче не проговориться потому, что я не мог говорить – было больно. В моей голове проносились воспоминания об арене Дартронга, где совсем юные, почти дети, магмары делают первые, неуверенные шаги по тропе боевых искусств. Я вспоминал великие сражения и ликующих воинов, погибших друзей и свой первый боевой топор, первую шкатулку, которую мы взломали вместе с отцом, и славного зорба, подаренного мне перед свадьбой. Вспоминал, и думал, что не могу, не имею права все это предать, подарить только за то, что несколько подлых скотов сумели поставить меня на колени.

Мне страшно. Я перестал ощущать тело, руки и ноги онемели…Ноющая боль течет по жилам, и я чувствую, что скоро конец. Переводчик не выдержал – его ярость пересилила сознание, и он приказал меня убить. Сначала я впал в отчаяние: катался по полу и выл как зверь, а потом понял, что если я довел их до такого приказа, значит, я победил их! Значит, они поверили, что меня не сломать, значит, я доказал им, что моя воля – сильнее. Я доказал…Я смог…
Мне всегда казалось, что смерть – это нечто страшное. Но, по сути, ведь итак ясно, что все мы когда-нибудь умрем. Мы лечимся от страшных болезней, зализываем раны, которые наносит нам жизнь, и старательно оттягиваем момент, когда придется попрощаться с миром живых. А смерть ведь все равно наступит. И так будет всегда, это я вам обещаю.
Гораздо страшнее ожидание, эта страшная мука, когда часы и минуты тянутся бесконечно, ползут, словно липкие, скользкие пиявки, сосущие из тебя все силы. Куда более жутко понимать, что жить тебе осталось совсем немного. И ты ждешь.… Тогда сознание притупляется, а может, наоборот становится излишне чутким, но мир сразу выглядит по-другому, и все ценности отчего-то перестают быть важными. Этот дневник был моим последним другом, последней исповедальней, в которой будет храниться все то, что зрело и пускало ростки в моей душе всю жизнь, от рождения и до сегодняшнего дня. Быть может, я умру, но я умру с улыбкой на лице потому, что мой народ может быть теперь спокоен. Я уйду с надеждой и верой во все святое, что было, пока я жил, и чему еще предстоит произойти…

А в Содвайсе гудит непогода
В диком танце кружится пурга,
И в преддверии Нового года
Пополняют сугробы снега.

Суетятся хозяйки в селеньях,
Малыши не слезают с саней,
И, как злато, блестят украшенья,
На верхушках ветвистых елей.

Сизый дым робко тянется к небу,
А в печах сонно тлеет зола,
Пахнет свежестью теплого хлеба,
На Содвайс опускается мгла.
Но затихло внезапно живое,
Когда Стражник, ворвавшись во двор,
Обессилено пал пред главою,
И сказал только слово: "Крофдор!"

И попрятались старцы в избушки
И замолк в ожиданьи народ,
Ребятня побросала игрушки
Во дворах, на катке, у ворот...

Как не видя замков и затворов,
Дикой ратью, презренной судьбой,
Ворвалась во двор сотня Крофдоров,
Сея гибель вослед за собой...

Дух войны наполнял их сознанье,
Тишину рассекал звон мечей,
А над крышами тлело страданье
Вечный спутник бойцов-палачей.

Что-то было в безумстве сраженья-
В диком танце, что сплел этот бой,
В том безмолвном в глазах исступленьи,
Где в гармонии страсть и покой.

И Крофдоры ушли на восходе,
И победу, и злато забрав,
Доказав свою волю к свободе,
Снова ею законы поправ.

А в Содвайсе гудит непогода,
Снова в танце кружится пурга,
В первый день уже Нового года
Пополняют сугробы снега,

Снова мчится крылатое время,
Вновь сраженье придет и уйдет,
Но продолжит нести свое бремя
Независимый, гордый народ...

Письмо с заказом на поимку русалки клану «Красные топоры»

Достопочтимые члены доблестного клана «Красные топоры», прошу вас взяться за мой нехитрый заказ. Я премного наслышан о вашей ловкости и силе, об умениях и квалификации, о решимости браться за дела любой сложности, а потому решил обратиться в данном деликатном вопросе именно к вам. Видите ли, до меня дошли слухи, что вы беретесь за поимку живых русалок за щедрое вознаграждение. Я очень заинтересован в данном вопросе. Мое благосостояние за последнее время существенно возросло, и мне хотелось бы потешить себя и своих гостей чем-то необычным, тем, чему они вряд ли смогут подивиться у других. Я готов щедро наградить вас за столь щепетильную работу, тем более, что дело нестандартное и требует специального подхода. Задаток мой слуга отдаст вам сразу, как только вы дадите свое согласие на заказ. Остальную часть я готов лично передать в руки при получении столь ценного товара. Мне бы только хотелось, чтобы не был как-то поврежден внешний вид русалки, чтобы она была подвижная и не была больна. Еще раз повторюсь, что в средствах я не стеснен и готов отсыпать целую кучу золотых монет за быстрое выполнение заказа. С глубоким почтением, вельможа Рейфус.

Из наблюдений за русалкой у водопада Лумирья

Нашему клану выпала сдельная работенка, за которую посулили целую гору золотых монет: заказ на поимку русалки. Мы, не мешкая, занялись делом. Для начала нам предстояло понаблюдать за длиннохвостой, чтобы на исходе второго дня, еще до того, как станет меркнуть свет Мирроу, добыча была передана богачу, а наши карманы были наполнены доверху добротным золотишком. Выбор пал на одну беззаботную русалку, веселую и довольно-таки прехорошенькую. Два дня мы провели в этом болоте, выслеживая и вынюхивая, разузнавая ее маршруты и занятия. Хм.., к слову сказать, русалочья жизнь не обременена проблемами. Велена, так зовут длиннохвостую, первую половину дня проводит, развалившись на валуне и расчесывая свои волосы. Вдоволь налюбовавшись своим отражением в воде, она обычно отправляется поразвлекаться с другими «рыбьими хвостами» под водопадом. Вместе они создают невыносимый гул и шум. Наша добыча достаточно смела и игрива, что, несомненно, будет хорошим козырем при получении вознаграждения, можно будет выбить побольше монет. После полудня она скрывается под водой, наверное, отсыпается после буйных игрищ, так как потом заявляется на валуне с кислой физиономией и принимается прихорашиваться. Вторую часть дня рыба опять веселится. Вместе с другими она затягивает заунывную песню, от которой со страшной силой тянет к воде, как крысу, которую заманивают игрой на дудочке. Многих слабаков, из тех, что не успевают прийти в себя, затаскивают на самое дно на корм крабам. Нам и самим пришлось затыкать уши, чтобы не стать добычей. Глупая русалка оказалась довольно падкой на броские вещицы. Подброшенную нами диадему она быстро умыкнула с берега. Ее любопытство пересиливает страх – надо этим непременно воспользоваться при завтрашней охоте.

Ловля русалки

Крепкие сети, пропахшие тиной и затхлым запахом рыбы, были уложены рядом с серым мешком – снаряжение для ловли русалок было готово. Обмотав ноги войлоком, мы с напарником неслышно ступали по густой траве, подыскивая укромное местечко для засады. Дрянной водопад уже сидел в печенках, но перед глазами то и дело вставали горы золота, обещанные богачом. Длиннохвостая не заставила себя долго ждать. Она показалась из воды в положенное время и заняла свое привычное место. Мы подбросили на берег блестящую вещицу, чтобы приманить ее. Конечно, ничто не укрылось от ее любопытных глаз. Глупая рыба, ловко скользя по воде, направилась к берегу. Тихий свист веревки прорезал тишину, края сети разверзли водную гладь с громким всплеском. Русалка отчаянно забилась в неводе, вспенивая воду огромным хвостом. В страхе озираясь по сторонам, она не видела ничего, кроме тугих клеток сети, сдавливающих ее тело. Мы бросились вытаскивать добычу из воды. Длиннохвостая цеплялась за песок и осыпала нас проклятьями, каких я не слышал даже в трактире старины Гливенса. Мой напарник поднял ее за хвост и быстрыми движениями стал освобождать от запутавшей ее сети. Я взглянул, нет ли на ней ран или повреждений. Вид у нее был жалкий, как у мокрой кошки. Довольные проделанной работой мы засунули притихшую добычу в мешок и затянули веревку. Дело было сделано, осталось лишь получить причитающееся.

Маленький народ, некогда пришедший к глубокой пещере и назвавший ее своим домом, жил не просто обособленно от остальных рас. Придя сюда однажды, он больше не выходил за ее пределы и ограничивался тем, что могли дать ему недра благородной земли. Уходя все глубже и глубже в бесконечные лабиринты тоннелей, существа, называвшие себя Альдами, познавали тайны, которые тысячелетиями хранились здесь, укрытые от посторонних глаз. Со временем, они привыкли к вечной темноте, забыв, как сияют светила, научились строить жилища из отколовшихся многовековых сталактитов и добывать себе пищу из прозрачных, нетронутых ни людьми, ни эльфами, ни гномами водоемов. Подземный мир, куда они пришли, оказался несказанно щедр. Лабиринт подарил Альдам целые комнаты драгоценных камней, залежи золота, из которого они стали отливать кубки, монеты, украшения и даже элементы оружия. Через несколько лет под темными пещерными сводами вырос огромный город, несравнимый по красоте и богатству ни с каким другим.
В самом его сердце Альды возвели склеп, куда была помещена бесценная реликвия - Священная чаша. Испокон веков этот народ хранил и оберегал ее, ибо была она сильнейшим артефактом, преумножающим силу своего хозяина в сотни раз. Возможности ее были практически безграничны – в руках умелого мага она могла бы обратить город в дивный оазис. Но каждый раз, как кто-то использовал Чашу для своих целей, происходил своеобразный перелом – гармония бытия нарушалось. Чтобы его восстановить, на смену добру приходило зло, равное ему по силе. Так юнца, наколдовавшего себе кружечку эля, в тот же вечер ограбили бы на улице разбойники. В мире, где, благодаря чьим-то усилиям, воцарилась бы красота, близкая к совершенству, могла сгинуть целая цивилизация от эпидемии желтой лихорадки. По законам равновесия за светом неотступно следовала тьма, и невидимой гранью, объединяющей две эти сущности, была Священная Чаша. Альды понимали, сколь опасно использование такого артефакта, а потому считали своим долгом оберегать его от всяческого воздействия.
А тем временем, изобилующий плодородными землями, полезными ископаемыми и целебными водами, новый город расширялся и креп, наполнялся необыкновенными храмами и капищами, обогащался диковинками, найденными в самых дальних уголках громадной пещеры. Альды назвали это место Луафастом, в честь своей мудрой правительницы Луайи. Именно она внушала всем надежду на возрождение в минуты бессилия и отчаяния, когда, ее народ вынужден был скитаться в поисках пищи и крова.
Лабиринт подземного города стал для Альдов не только домом, но и надежным убежищем, защищающим от вторжений чужаков. Освоившись здесь, они, наконец, почувствовали себя в безопасности и смогли свободно вздохнуть.
Но не суждено было долго продлиться их счастью, ибо однажды в покои королевы Луайи постучался один из ее советников, и, после долгого разговора, объявил, что больше не желает жить в страхе перед магической силой Чаши, тем более, что ее использование сулит все блага мира. Он рассказал, что у него есть особенное желание, исполнение которого не принесет никаких бед.
Подобное заявление сильно встревожило правительницу, и она строго-настрого запретила что-либо предпринимать без ее ведома. Однако советник был настолько ослеплен собственными мыслями, что даже не желал слушать мудрую женщину. Он продолжал твердить о заветном желании, будто безумный, хотя, в конце концов, дал обещание, что самостоятельно принимать никаких решений не станет.
Всю ночь Луайя не могла уснуть, мучимая тяжелыми мыслями, а на следующее утро ее дрему прервал многоголосный гул. Сотни жителей собрались у самого входа в склеп, и, ошарашенные, глядели на изломанную многостворчатую дверь. Альд, назвавший себя магом, ослушался королеву, и проник в цитадель, где находилась Чаша. Одному Творцу известно, какие заклинания он читал, чтобы разбудить силу, и можно только догадываться о том, что произошло дальше. Но сейчас бездыханное тело советника лежало у самого постамента, и в широко открытых остекленевших глазах читался глубокий ужас. Что же он пожелал от неиссякаемого источника? Какая кара теперь ждет его народ в обмен на исполнение последнего желания?
После этого случая обычный уклад жизни лабиринта изменился в корне. Альды один за другим отказывались от работы, ссылаясь на постоянную усталость, жар, а иногда и лихорадку. Редко кого можно было встретить за пределами собственной территории: город как будто впал в долгий, болезненный сон.
Казалось, что не будет ему ни конца, ни края, но спустя несколько недель необыкновенное событие вновь взбудоражило народ: в Луафасте появились ядовитые скарабеи. Жители не успели опомниться, как каждый коридор бесконечного лабиринта в одночасье наполнился шарообразными тельцами, все прибывающими и прибывающими откуда-то бесконечным шелестящим потоком.
Когда кто-нибудь из Альдов решался дойти до колодца или ближайшей лавки, то под его ногами хрустели и лопались хитиновые тельца, разбрызгивая зеленую зловонную слизь.
Королева Луайя не сразу поняла, чем может быть вызвано подобное нашествие. Ответ пришел через несколько дней, когда вышедшие из берегов воды пещерных озер вдруг подобрались к плетням дальних домов. Так вот от чего бежали жуки! Они спасались от наводнения! Чего же захотел проклятый советник перед своей смертью? Никакие богатства мира не стоили того ужаса, который испытывали сейчас жители подземелья!
Альды поспешно собрали, какой могли, провиант, и покинули свои жилища, в поисках более безопасного крова, где они могли бы переждать несколько дней. Но бурлящие, черные, как смоль, потоки будто ожили, стремясь нагнать беглецов. Уровень воды почти моментально поднялся настолько, что средь бушующих волн можно было разглядеть только крыши хижин. Пенясь и сбиваясь в водовороты, они разгонялись, и с неистовой силой врезались в стены пещерного тоннеля, разрушали поющие сталактиты, яростно вздымались с ревом и шипением. Священная Чаша сияла в руках Луайи, будто ликуя. Порождаемое ею зло восполняло пустоты, нарушившие гармонию. Каждый раз, как очередная волна поглощала Альда, ее свечение становилось ярче и пронзительней.
В тот день погибло почти все население Луафаста. Те немногие, кому удалось уцелеть, теснились на крохотном клочке скалистого выступа, и тщетно надеялись, что рано или поздно вода начнет убывать. Ночь они встретили в гробовом молчании, мысленно оплакивая погибших, и тревожно вслушиваясь в ритмичные всплески волн.
На этом их бедам не суждено было закончиться, потому что ровно в полночь, уставших Альдов разбудил мощный толчок, идущий из самых недр земли. Еще минута, и столбы пыли и каменного крошева стали падать со скалистых сводов, уродуя уцелевшие от наводнения домики и прекрасные золотые статуи. Постепенно они сменились крупными камнями, а затем огромными валунами, с шумом падающими в еще не ушедшую воду, и поднимающими мириады брызг.
Задрожали и вспучились, словно вскипели редкие островки влажной земли, стали крошиться стены лабиринта, покрываясь извилистыми венами трещин и пятнами черных ниш. Разгоняясь, и набирая силу, вся пещера стала шататься, будто сбрасывая давно надоевшие тяжелые наросты и уничтожая все в своем яростном порыве.
Альдам бежать было некуда. Стоя у самого края каменистой площадки, они в последний раз смотрели на погибающий город и вслушивались в жалобные стоны певцов-сталактитов. И не было в их сердце места страху потому, что они понимали необратимость происходящего. То была расплата за совершенную ошибку, и она была неизбежной.
В одной из пещерных ниш вспыхнул ярким пламенем Священный артефакт, в последний раз озарив миллионами искр уходящую в небытие пещеру. Гармония сил была вновь восстановлена.
Много легенд и сказаний складывали путешественники и барды, посвящая их огромному подземному лабиринту, похоронившему под собой целый народ. Едва успевая рождаться, они облетали маленькие деревушки и крупные города, и каждый раз обрастали новыми красками и подробностями.
А где-то глубоко под землей ждут своих новых хозяев блестящие кубки, манящие белизной кристаллы и украшенные изумрудами диадемы. В самом центре огромной сокровищницы покоится погребенная под костями Священная Чаша. Придет момент, и очередной смельчак, возомнивший себя магом, дерзнет прикоснуться к ее отравленной силе, чтобы история вновь повторилась, продолжая свой бесконечный цикл.